Василиса, Василиса, заварила ты дела,
Самоцветные сережки вдруг Кащею отдала!
А когда тебя прижало, стал Владимир ревновать,
То пришлось тебе, Премудрой, дурака себе искать!
Вот собрались в путь‑дорогу, на кровавый лютый бой
Илья Муромец, Алеша, и Добрынюшка седой.
С ними наш герой любимой, наш заслуженный дурак,
Называть имен не будем, ясно, что Иван, и так.
А еще два странных типа из заморских дальних стран,
Смолянин, толмач известный, и крутой мудрец.
Много было приключений у героев на пути,
И не все из приключений удалось им обойти.
Вот, к примеру, чудо‑юдо, что Кащей на них наслал.
Где он только эту харю семимордую сыскал?
Не брала урода сабля, не помог и кладенец,
Но по счастью чудо‑юдо в разговор втянул мудрец.
Накидал вопросов кучу, перессорил семь голов,
Вот и стало одним гадом лучше в меньшем из миров!
А потом пришли к речушке, что Смородиной зовут,
Быстро плот соорудили и сидят, погоды ждут.
Вот подул попутный ветер, вдаль отправился их плот,
А русалки той порою затевали хоровод.
Стали петь они зазывно, призывать богатырей,
Чтобы. тут дополните сами, но чтобы рифмовалось со словом "богатырей". 
Встретили в пути бояна, с ним уселись пировать,
Пару песенок послушать, удовольствие поймать.
Но не в кайф пошли былинки, неугоден стал певец,
Был он прочь с позором изгнан. Но и это не конец.
Дальше встретили девицу, ту, что силой, аки слон
Ту, что поп Гапон коварный увести хотел в полон.
Не поверили слезинкам на девических щеках,
Пару прутьев из бамбука обломали впопыхах.
Больно высекли красотку. Сердце, плачь! А горло — пой!
Больно высекли. Илюша с той поры ушел в запой.
Дальше в лес пришли дремучий, тут Алеша учудил,
Богатырь, а как ребенок, то, чего не надо, пил.
А потом судьба коварно пошутила средь болот.
И лишь трое из шестерки свой закончили поход.
Но на подступах к Кащею приключилось черте‑че!
Не рискну я рассказать вам, что случилось с толмачом.
И мудрец сменил обличье, стал пушистым и с хвостом,
Впрочем, песня об Иване, мудрецы здесь не причем.
Наш Иван с Кащеем бился, много сил потратил зря,
И решил, что фрукт любимый подкрепит богатыря.
Зря Иван жевал бананы, не в бананах, видно, суть.
Фрукт сей не залечит раны, не поможет отдохнуть.
Кожура — другое дело, кожура — всему венец.
Шкурку от банана смело примени — врагу пи’здец!
Есть такой былинный сюжет: "Как-то раз ехал богатырь в чистом поле. Видит – спит девица-красавица. То была великанша Златогорка, дочь Вия подземного. Да такая могучая, что шлем ее в облака упирается, златы косы – огнем разливаются, ступает – земля дрожит. Богатырь полагал, что никто не может быть сильнее и могущественнее него и очень удивился, увидев такую красавицу. Но показалось ему, что она только притворяется, что спит. И вот, подъехал он к ней поближе и крикнул девице: "Ай ты, Златогорушка! Спишь ты впрямь, иль ты притворяешься? Но девица молчит, не отвечает, тогда богатырь схватил свою палицу, ударил палицей Златогорку по шлему, но та даже не пошевелилась. Удивился богатырь, подумал: – Неужто силушки во мне поубавилось.
Видит – в поле дуб, подъехал и одним ударом разнес его в щепки – значит есть еще силушка. Вот подъехал он вновь к великанше, ударил еще раз. Но опять Златогорка никак даже внимания на него не обратила. Удивился богатырь пуще прежнего, подумал: – Видно силушки во мне не по-прежнему.
Видит – скала в поле стоит, подъехал к скале и одним ударом разнес ее на мелкие камешки – значит, есть еще силушка. Вот и в третий раз подъезжает он к великанше, бьет своей палицей изо всей силы, аж рука онемела! Тут она проснулась, увидела богатыря, удивилась и сказала: "А я-то думала – комарик кусается, а то добрый молодец".
Взяла она богатыря, подняла его вместе с конем, и положила их обоих в свой ларчик хрустальный, а ларчик заперла ключиком, засунула в карман, села на коня и поехала своей дорогой. И чуть забыла о приобретении. Так, может быть и не вспомнила бы, да на третьи сутки конь ее спотыкаться стал. Хотела она коня плеткой попотчевать, да тот сказал ей, что невмоготу ему двух богатырей везти, да еще и коня богатырского. Тут опомнилась Златогорка – вынула богатыря из ларца и сказала: "Ты возьми-ка меня в замужество, удалой добрый молодец. Будешь жить тогда ты по-прежнему. Коль откажешься – знать, тебе не жить. На одну ладонь положу, а другой прижму – только мокренько между ладошками станет!"
Делать нечего богатырю, и признался он Златогорке, что она ему люба, и что он согласен принять золотой венец вместе с ней. И приехали они в светлый Ирий-сад, встретил их сам Сварог с Ладой-матушкой. И сыграли им свадьбу веселую."
А как бы такая история выглядела в наше время? Было бы интересно почитать.
Создана: 3 мая 2016, 19:03
Нужно войти на сайт, чтобы добавить фанфик по заявке или подписаться на фанфики, написанные другими.
Ответ оставил Гость
Сказ о том, как c погаными янками воевал Саддамушка-богатырь (былина)
Ох ты гой-еси добрый молодец,
Добрый молодец, да Иванушка
Слушай сказ ты мой, да слезливый зело
О дружине князя Хусейныча,
Да о том, как с погаными янками
Воевал наш Саддамушка-богатырь!
Собирал Садам ибн Хусейнович
В землях дальних да заокраинных
Собирал он войско огромное,
Чтоб поганых янков и англичей
Гнать поганой метлой из границы
Из границы стольно Ираковской
В стольном граде Багдаде совет держал
Вопрошал воевод он да витязей:
«Да неужто поганую сволочь мы,
да рукою своей не погоним прочь?
Как смотреть будем в очи правнукам?
В очи правнукам да и внукам, а? »
Отвечали ему воеводушки,
Говорили ему стольны витязи:
«Ох погоним поганых мы янков
Ах разгоним, да скадами советскими»
Заведем мы танки старинные
Да зарядим Калашниковы харалужные.
Поднялася тогда рать Иракская,
Да за землю родную пустынную,
Да за Тигр и Ефрат полноводные.
Да за град-Багдад белокаменный.
Говорит тогда Князь Саддамушка
Ох вы, федаины, мои кмети добрые,
Со ствола Калашникова выкормлены,
Из танкового люка выпоены
Шеломами Ефрат да Тигр вычерпаете.
Вы ступайте в степь безлюдную,
В степь безлюдную да песчанную,
В стольный город Ум-Каср да Эн-насирия.
Да Под Басрою белокаменной
Вы вступите в битву неравную,
Битву славную правоверную.
Ну а я пока в палатах бронированных,
что железом да бетоном под землею укрытые,
От ракет булатных заговоренные,
Посижу под родным песком, да подумаю
Наколдую я бурю песчанную,
Нам желанную им поганую.
Что залепит им очи острые,
Да прицелы заклинит инфракрасные.
Не взлетят тогда птицы железные,
Да с ракетами смертоносными,
Промахнутся Томагавки окаянные,
Да в Кувейт упадут иль еще куда.
Устоит тогда земля иракская,
И режим мой славный диктаторский,
столь народом моим обожаемый.
